Welcome to the Rosarium - Страница 85

— Брось, ты же не так глупа. Мы оба знаем, почему ты здесь. Не нужно истерик. Сделай так, как я прошу, и никто не пострадает. Тебе понравится. Всем нравится. Ты не первая…

Рэнделл

Впервые о биофотонах я услышал от своей матери. Она любила поговорить, когда приходила в мою комнату, и мы садились на корточки каждый у своей стены. Она никогда не смотрела мне в глаза, и, наверное, неосознанно я перенял у нее эту привычку, придумав собственную теорию о том, что в глазах, на самом деле, нет никакой тайны.

Душа, аура и прочая дребедень из уст моей матери звучали очень часто и интерпретировала она их по-своему. Мало, кто знал из приходящих толпами клиентов, что свои способности Корнелия Перриш давно разгадала с научной точки зрения. И только мне было известно, что по образованию она физик-ядерщик, а не просто сумасшедшая женщина, возомнившая себя экстрасенсом. Диплом об ее образовании нашел уже после смерти. Она никогда не говорила о себе. Это многочисленные клиенты приходили именно для того, чтобы поговорить о своей персоне.

Но долгие годы я слушал ее теории о крошечных частицах, атомах, «эффекте наблюдателя» и других понятиях квантовой физики. Сама мысль Корнелии была понятна, но я не мог воспринимать ее так же, как она. Я рос обычным ребенком, если так можно сказать, учитывая условия проживания в четырех стенах. И мне приходилось разделять ее веру в науку, которую не понимал.

— Вселенная исчезает, Декс, как только мы закрываем глаза. Стены существуют только когда мы смотрим на них, — сказала она как-то, когда мне было пять или шесть лет, и с тех пор я даже сплю с открытыми глазами. Мне почти тридцать лет, а я все еще боюсь, что когда закрою глаза, то вселенная исчезнет.

Она рассказывала мне о телепатии растений, взаимодействии частиц, о том, как все живое в этом мире обменивается информацией, создавая собственные реальности силой намерения. Я не понимал и половины того, что говорила мне Корнелия, но у нее был дар заставить слушать, внимать ей, открыв рот, боясь пропустить хоть слово. Она словно загружала информацию в мою голову, проводя свои странные уроки.

Она не верила в магию, я не верил в магию, и даже магия не верила в нас. Но, когда Корнелия просила меня часами описывать какой-то незначительный предмет, царапину на стене, дырку на обоях, я начинал видеть то, что обычному человеку в голову бы не пришло. Она научила меня наблюдать за мельчайшими деталями, слушать, говорить, погружая собеседника в легкий транс. В этом не было ничего сверхъестественного, но для меня все равно оставалось загадкой, как Корнелия считывает мысли, проблемы, пожелания клиентов и на чем базируются советы, которые она им дает.

И однажды Корнелии Перриш все-таки пришлось признаться мне, что у нее есть особенная способность, которую она открыла в себе еще будучи молодой девушкой. Она знала и раньше, что обладает особым видением, но не находила этому объяснения.

— Каждый человек излучает мельчайшие световые частицы. В физике их называют биофотонами. В эзотерике — магией, в религии — душой, — однажды поведала мне Корнелия. — В них заложена вся подробная информация о человеке-носителе, и даже особенности его генетики и память прошлых поколений. Я вижу эти частицы, и я понимаю язык информации, которая заложена в них. Однажды мне пришлось сбежать из внешнего мира и спрятаться здесь, чтобы те, кто хочет получить выгоду из моих способностей, не достали меня. Декс, ты должен понимать, что там за дверью, никто не желает нам добра. Они хотят изучить нас, заглянуть внутрь, попытаться использовать наши способности для зарабатывания денег, получения власти. Цели могут быть разными, а мы всего лишь средство.

И даже будучи ребенком я понимал, что частично ее слова состоят и параноидального бреда. Заговоры, особенные способности… Я не считал себя причастным к тому, что говорила Корнелия, к тому, как она видела себя и окружающий мир. Придумывать свои Вселенные я не хотел. И в шестнадцать лет я захотел уйти туда, где проходит настоящая жизнь, реальность, где бурлят чувства, а не слушать фантазии сходящей с ума женщины.

Она очень старалась донести до меня все нюансы своего мировоззрения, но люди не рождаются одинаковыми, и шизофрения никогда не проходит с одними и теми же симптомами у двух людей. Я никогда не был болен с психологической точки зрения, не считая различных фобий и собственных спорных теорий в отношении влияния на психику человека путем воздействия на широкий спектр его чувств. Конечно, я многое подчерпнул из того, что изо дня в день внушала мне мать. Иногда в ее словах просматривалась логика, но порой я совершенно ничего не понимал. Я учился мыслить самостоятельно, и из огромного количества теорий Корнелии использовал только те, которые считал подходящими.

И, конечно, у меня не было галлюциногенных видений, я не наблюдал бифотонов других людей, но мне досталось другое оружие — мощная интуиция, которая тоже является одним из способов видения. Я не могу назвать это даром, так как любой человек способен научиться подобному. Существование ауры и бифотонов так же спорно, как и используемое мною натягивание «серебряной нити» с помощью страха и удерживания контроля над личностью. Интуиция подсказывала мне, где искать источник страха. У меня было достаточно времени, чтобы отточить свои интуитивные способности и развить наблюдательность, а фантазия, доставшаяся мне по наследству от матери, и манипуляционные навыки, позволили создать собственный театр, где я являлся как сценаристом, так и режиссером каждого акта в постановочных спектаклях. Наверное, я стал тем, кого Корнелия боялась больше всего — чужаком из внешнего мира, который использует свои и ее способности для извлечения собственной выгоды. А о том, что ее страхи не выдуманы, а реальны и облачены в физическое тело, я узнал незадолго до ее смерти.