— Я проезжала мимо… — бросив взгляд в сторону и разглядывая складку на рукаве белоснежного жакета, начала Селия.
— Это ложь, — обрываю я Дафни, глядя на нее с раздражением. — Ты пришла похвастаться, что закончила с Лисой. И ты приложила максимум усилий, чтобы сделать это быстро. Кого ты хочешь, чтобы я похвалил? Тебя или Лису?
— Мне не нравится, как ты произносишь ее имя, — мрачнея, произносит девушка, переступая с ноги на ногу. Я опускаю взгляд на носки ее кремовых туфель. А потом снова вверх, до уровня юбки. Лия сжимает колени, и я смотрю ей в лицо, на котором написано куда меньше, чем рассказали незамысловатые движения ее тела.
— А тебя это должно волновать? — ленивым тоном спрашиваю я, откидываясь назад и чертя в блокноте еще одну линию, параллельно предыдущей.
— Нет, но волнует, Рэн, — я не смотрю на нее, но боковым зрением вижу, как она судорожно вздыхает, оглядываясь в поисках точки опоры.
— И как, по-твоему, я его произношу, Лия?
— Словно в данный момент мысленно трахаешь ее в разных позах, — в ее словах, довольно грубых, я слышу оттенки горечи и обиды.
— И минутой ранее ты заявляла, что я святой? — в блокноте чуть ниже появляется третья линия.
— Значит, я угадала?
— Не вижу смысла врать тебе.
— Но почему она? Не я, не Дени, не Мак?
— А почему не Лиса? — четвертая линия резко перечеркивает три остальные, и я поднимаю на Селию тяжелый взгляд. — Какое право ты имеешь задавать подобные вопросы?
— Если бы ты не захотел, ты бы не ответил, — с вызовом отвечает Дафни. — Если я заметила, Рэн, Итан тоже заметит.
— А какое мне дело до Итана?
— Он — Аконит, и ты доверяешь ему гораздо больше, чем остальным. А сейчас он одержим новенькой, и даже скрыть не пытается.
— Итан дурак, — немного резче, чем хотелось бы, отвечаю я, тут же пытаясь проанализировать свою вспышку гнева. Что не так с моими реакциями? Я никогда прежде не терял контроль из-за подобной мелочи. Лия профессионал, которого я лично обучал и наталкивал не один год. Она умеет надавить, если очень хочет. Какого же хрена я реагирую?
— Я надеюсь, что ты окажешься умнее, Рэн. У тебя карандаш сломался.
— Что? — недоуменно хмурюсь я.
— Карандаш в руке. — Селия выразительно смотрит на мой сжатый кулак. Черт, я даже не заметил. Да, Лия однозначно стремится к моему уровню. Но чтобы вызвать у меня не гнев, потерю контроля за реакциями, ей нужно было найти мои слабые места, а я давно уничтожил все, что дело меня уязвимым.
— В любом случае, я довольна результатом. Теперь твой выход, Рэнделл. Она перспективна, ты был прав, — нехотя признает Дафни.
— Я всегда прав, — немного отстраненно отвечаю я, погружаясь в свои мысли.
— Ты веришь в то, что всегда прав. А как известно, вера иногда заразнее вируса. Удачного дня, — натянуто улыбнувшись, Лия покинула мой офис, оставив в состоянии глубокой задумчивости. Я только что выявил сбой в своей системе, и мне нужно тщательно продумать, как запустить защитный механизм, который устранит неполадки. Как можно скорее.
«В одном мгновенье видеть вечность, Огромный мир — в зерне песка, В единой горсти — бесконечность, И небо — в чашечке цветка.»
У.Блейк
Рэнделл
Индивидуальное занятие № 3
— Закрой глаза, Лиса, — бесстрастно произношу я, когда она встает рядом и опускает руки на перила ограждения. В небе над нами алеет закат, но солнце еще только готовится к своему погружению в чернеющие волны Эри, раскинувшегося внизу. Цитрусовые нотки мандарина и иланг-иланга окутывают меня, заставляя напрячься и снова, как и в последнюю нашу сессию на крыше, вызывая желание, сделать шаг в сторону.
— Это какой-то новый урок? — спрашивает девушка, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на ее профиль. Ее ресницы опущены, ветер играет с темными завитками вокруг нежного овала лица. Эта женщина обладает особым видом оружия, против которого не многим удавалось устоять. Но ей нужно осознать насколько она сильна. Моя задача помочь ей открыть в себе потаенные таланты и способности влиять на людей, используя свои природные данные и интуицию, чувственное обаяние, которым могут похвастаться единицы женщин. Мне нравится, как она вздергивает подбородок, выполняя мои приказы. В ее сопротивлении есть что-то волнующее, пикантное, терпкое. Я знаю, о чем она думает, угадываю каждую ее мысль, и не потому, что я экстрасенс или чтец душ. Каждый ее жест рассказывает мне правду, и ее реакции не менее предсказуемы, чем у других моих ядовитых цветочков, просто все, что касается Алисии Лестер — воспринимается иначе.
— Давай просто поговорим, — отвечаю я на ее вопрос. Уверен, она уже забыла, о чем спрашивала. Пальцы девушки плотнее обхватывают перила, когда порывом ветра ее откидывает назад, и она ненадолго теряет равновесие.
— В прошлый раз мы уже поговорили. У меня больше нет желания повторять, — ее голос звучит дерзко, но я различаю в нем нотки тревоги и неуверенности.
— Тогда я буду говорить, а ты слушать. Не открывай глаза, иначе ничего не получится.
— Снова говоришь загадками? Думаешь, я такая дура? И снова удастся заговорить мне зубы, чтобы вытянуть информацию?
— Заметно влияние Дафни, — ухмыльнулся я, следую взглядом за обвивающей ее плечо тонкой вязью с бутонами красно-черных роз, которые постепенно распускаются, спускаюсь ниже к локтю, обвивают запястье… Тот, кто делал ей татуировки очень старался передать свои чувства к девушке. Алый — цвет страсти, черный — боль, колючки на вьющемся стебле — неприступность. Она никогда никому не принадлежала полностью, до конца. И эта татуировка полностью выражает ее суть. Она колючая, прекрасная роза, способная ранить больнее, чем сама того хочет. Самые крупные цветы находятся в районе ее ключиц, на ребрах, внизу живота и на бедрах, локализируясь в основном на левой половине тела. Возможно, когда ей будет за шестьдесят, розы на тонкой коже не будут выглядеть так восхитительно и завораживающе, как сейчас. И не могу представить мужчину, который нашел бы ее тело уродливым, но реакции Лисы на выпады Дафни говорят о том, что она считает иначе.